Почему-то почти никогда у нас не получается нормально отметить годовщину свадьбы. В этот день то и дело что-то происходит — то крупное землетрясение в Италии, куда мы как раз приехали в этот торжественный день, то спонтанное нашествие муравьёв на нашу машину, то ещё какие-нибудь неприятности.
Вот и в этом году конец августа оказался расписан по минутам ещё до наступления этого самого августа, и мы понимали, что будет совершенно не до отмечаний. Ну, нам не привыкать, и мы решили перенести это событие дней на двадцать пораньше.
Как раз в эти даты у наших давних друзей, Майи и Бруно, были свободные апартаменты (мы всегда останавливаемся в одном и том же номере, и они нам так и говорят: «Ваши апартаменты свободны», будто мы у них живём круглогодично), а мы, конечно, не могли отказать себе в том, чтобы лишний раз съездить на несколько дней на Истрию.
Мы без приключений добрались до места, нас обняли-расцеловали, а Бруно похвастался шикарным бассейном, который достроил совсем недавно, и который нам предстояло опробовать, после чего мы хорошенько выспались, чтобы подготовиться к следующим насыщенным событиями дням.
На сей раз мы не предполагали никаких новых открытий, скорее, наоборот — мы решили посетить те места, где не были восемь лет. Проехать по тем городкам, с которых в далёком 2009 году началось наше знакомство с Хорватией, быстро переросшее в любовь с первого взгляда, посмотреть, что с ними стало, и сравнить впечатления. И, немного забегая вперёд, скажу, что разница была колоссальной.
Первым делом мы поехали в Пулу. Не могу сказать, чтобы крупнейший город полуострова был объектом каких-то особенно ярких наших воспоминаний, но всё же разница ощущалась уже на самом первом этапе — когда мы искали парковку.
Все, наверное, знают, что в Пуле есть свой Колизей — древний римский амфитеатр, главная достопримечательность. Так вот, восемь лет назад, приехав в Пулу, мы припарковались под его стенами, и долго гуляли по городу в числе немногочисленных туристов, в основном из близлежащих европейских стран и из России; и совсем иначе выглядела Пула сейчас.
Мы искали парковку добрых сорок минут. Это при том, что мы были уже не туристами-первоходами, мы к тому моменту жили в Хорватии уже больше полугода, и знали различные местные особенности. В итоге мы встали на огромной парковке у городской больницы, в 20 минутах ходьбы от центра. Примерно в этот момент мы начали в полной мере осознавать масштабы туристической оккупации Истрии. Из спокойного прибрежного города Пула превратилась в мощный туристический водоворот, где можно было услышать любой язык мира от суахили до маори. Мы гуляли по знакомым, но таким изменившимся улицам города целый день, осознавая произошедшее с ним, и в задумчивости вернулись в наши апартаменты.
Бруно, как и я, любит грили. Пока нас не было, он успел построить большую веранду, и поставить туда ещё один гриль в дополнение к тому, который стоял во дворе. На мой вопрос, как себя чувствует первый гриль, Бруно, виртуозно пользуясь заковыристым истрианским матом (который местами не слишком понятен жителю Загреба) пояснил, что тот не слишком хорошо переносит смену погодных условий. Иными словами, не стоит держать столь точный прибор, как гриль, во дворе без навеса. Тем не менее, в тот вечер я опробовал их оба, и нашёл результаты впечатляющими.
А обсуждая за вечерним бокалом вина наши планы на следующий день, мы с Ксюшей неожиданно пришли к довольно странному варианту, с которым, тем не менее, мы оба почему-то согласились. Мы внезапно захотели попробовать весь день проваляться у бассейна. Купаться, пить вино, жарить мясо, и вообще никуда не ходить. Конечно, никто не мешал нам резко сорваться куда-нибудь, если такой режим окажется совсем невыносимым, но мы хотели хотя бы попробовать.
Как бы это ни было удивительно, нам это удалось. Конечно, под вечер уже хотелось ехать хоть куда-нибудь, но мы изо всех сил лежали под зонтиками с бокалами вина, изображая из себя обычных туристов, и, надо сказать, это был не самый плохой день. Возможно, рано или поздно мы всё-таки придём к такому виду отдыха. Когда-нибудь. На девятом десятке.
Надо ли говорить, что на следующий день мы отрывались. Продолжая наше путешествие по местам былой славы, мы поехали в Хум, самый маленький город мира. Но если в прошлый раз мы ехали к нему по кратчайшему пути, как все нормальные люди, то в этот раз выбрали длиннейший, включающий максимальное количество мелких местных дорог маршрут практически без возможности разъезда, чтобы как можно ближе посмотреть на истрианскую глубинку. Мы, конечно, и без этого неплохо знаем Истрию изнутри, немногие могут похвастаться знанием таких мест, как Грачище, Совиньяк и Флоричичи, но для нас колорита никогда не бывает много.
Как ни странно, до Хума мы добрались своим ходом, даже не пришлось искать трактор, чтобы нас выдёргивать, местные дороги, даже самые мелкие, на удивление хороши. Ну, по крайней мере, на них есть асфальт. Ну, хотя бы частично. Если вы спрашиваете, откуда вообще взялась эта совершенно нездоровая тяга к путешествиям по просёлочным дорогам на переднеприводном седане со спортивной посадкой — о, у меня есть история на эту тему, но она тянет на отдельный и очень немаленький отчёт, в котором мне придётся менять имена действующих лиц, чтобы не затронуть ничьи интересы, а пока можете просто считать, что это результат юношеской психологической травмы.
Хум был всё так же мал, но значительно более населён. В прошлое наше посещение кроме нас в нём тоже были туристы, человека два или три. Сейчас туристы заполняли его полторы улицы, а каждый из старых каменных домов представлял собой магазин сувениров. С одной стороны, мне всегда печально видеть такое; с другой — если бы не этот туристический поток, город, скорее всего, за эти годы просто вымер бы полностью.
Посещением Хума я преследовал вполне определённую цель. Я хотел найти хумский розовый мускат, который покупал здесь в прошлый раз, и который был самым прекрасным из сладких вин, которое я пробовал в своей жизни. Я помнил, что этикетка этого вина была напечатана на струйном принтере, и стиралась от влаги, и смог восстановить в памяти расположение и интерьер магазина, в котором мы его купили. И мы даже нашли этот магазин, но этого вина в нём не было, и хозяйка сказала, что такого вина больше нет в принципе. Может, оно и к лучшему, может, я просто идеализировал свои тогдашние воспоминания, и второе знакомство с этим вином оказалось бы разочарованием, кто знает, но я очень и очень жалею, что не купил тогда бутылок двадцать; а теперь вместо этого уникального, аутентичного вина, все полки магазина заняла продукция марки Coslovich.
В наши дни этот самый Coslovich вы можете найти на Истрии где угодно. Официальный сайт компании заявляет, что семья Coslovich занималась производством вина и масла с незапамятных времён, но, скажу вам честно, я в 2009 году не видел на Истрии даже духа этого самого Coslovich-а. К тому же вызывает немалые подозрения и сама торговая марка, слишком похожая на известного и значительно более дорогого и качественного истрианского производителя Kozlović, придуманная, возможно, с целью введения в заблуждение наивных туристов. Мы купили на пробу оливковое масло Coslovich с трюфелями, и оно совершенно не пахнет трюфелями, а я, уж поверьте, в этих вонючках немного разбираюсь. Впрочем, есть некоторые обстоятельства, которые не позволяют мне безапелляционно отправить Coslovich на дно чёрного списка, но о них — чуть-чуть позднее.
Мы попрощались с Хумом и поехали в Мотовун. Мы хорошо помнили этот уютный город, знаменитый своим трюфелем, охота за которым проходит прямо в его окрестностях — в дремучем мотовунском лесу. Тогда, восемь лет назад, мы поднялись к городу, стоящему на вершине холма, несмотря на то, что нас пугала эта сложная извилистая дорога, которая, как я сейчас понимаю, нисколько не сложнее некоторых улиц Загреба. Мы припарковались у входа в город, и заняли один из многочисленных пустых столиков в трюфельном ресторане на главной площади, и всё, что мы ели, было восхитительным. Мотовун уже тогда был довольно популярным местом, и на улицах вместе с нами было человек, наверное, двадцать туристов.
Много воды утекло с тех пор. В Мотовуне снимали «Игры престолов», потом какие-то блогеры поднимали какой-то хайп на тему достопримечательностей Истрии, да и сама администрация города была не то чтобы против притока туристов, а очень даже за, и, в общем, получилось то, что получилось. Подъехав к подножию холма, мы обнаружили три огромные платные парковки, ни на одной из которых не было ни одного свободного места. Поразмыслив, мы просто развернулись и поехали в другую сторону. Прощай, Мотовун, мы обязательно вернёмся. Зимой. И в дождь.
Прямо напротив поворота к Мотовуну висит баннер трюфельного ресторана «Зиганте», и мы, решив отказаться от посещения города, направились туда. Семья Зиганте — крупнейший в Хорватии и глубоко нами любимый производитель продуктов из трюфелей, поэтому у нас не возникало сомнений, что ресторан Зиганте — дело стоящее. И как-то так получилось, что мы ехали-ехали, и в какой-то момент поняли, что ресторан мы прошляпили. Непонятно, как, когда и почему, но, видимо, просто не заметили, и проехали мимо, но, тем не менее, продолжали ехать вперёд, потому что зачем уже поворачивать назад. Вот так всё самое интересное обычно и начинается.
В результате мы приехали в городок Опрталь и зашли в уютный ресторан у дороги. И, знаете, ни о каком Зиганте после этого уже не вспоминали. Здесь были просто отличные трюфели, а все блюда были приготовлены исключительно из продуктов, выращенных в окрестностях города. Мы сидели на открытой веранде, и я положил шляпу рядом с собой, и пока она там лежала, на неё уселся настоящий богомол! Это ли не подтверждение того, что тут делают био-эко-органик продукт?
В общем, как вы поняли, и еда, и сам ресторан нам понравились просто сразу и навсегда. Но знаете, что самое удивительное? Это оказался семейный ресторан той самой семьи Coslovich. Да-да, которых я там выше называл плохими ребятами и всячески клеймил. Вношу поправку: готовить еду они умеют. И вот не просто умеют, а умеют отлично.
Следующий этап маршрута был довольно предсказуем: мы поехали в Грожнян. И снова память возвращает меня в 2009 год.
Пока мы ели трюфели в Мотовуне, на небе собрались тучи, а по дороге из Мотовуна в Грожнян пошёл ливень и началась гроза. Тогда мы не были привычны к истрианской погоде, и молнии, бившие прямо в соседние холмы, на которых располагались Мотовун и Грожнян, здорово нас пугали. Мы почему-то подъехали к Грожнянскому холму не с той стороны, с которой подъезжают все нормальные туристы, и были вынуждены несколько километров взбираться вверх по грейдеру, потому что дорога туда с этой стороны холма ещё не была достроена; мы осознали свою ошибку только когда выезжали из города, спускаясь с другой стороны холма по вполне приличному асфальту.
Интересно, что и в этот раз, когда мы подъезжали к Грожняну, на небе собрались тучи, и пошёл дождь. Но если в прошлый раз всё было серьёзно, то в этот всё выглядело небольшим развлечением для китайских туристов: дождь не то чтобы лил, а еле капал, молния сверкнула для порядка только пару раз, а дороги давно стали асфальтовыми и очень хорошими. В общем, в Грожнян мы прибыли не победителями стихий на пылающей колеснице, а обычными туристами.
И снова первое, что обратило на себя внимание, это количество людей. Конечно, это было не сравнить ни с Пулой, ни с Мотовуном, но мы помнили Грожнян пустым и тихим городом, пристанищем художников и поэтов, где кроме молчаливых местных жителей на улицах можно было встретить лишь котов, необычно большое количество которых мы не могли не отметить. Редкие туристы, посещавшие город в одно время с нами, старались разговаривать шёпотом, чтобы не потревожить местного спокойствия. Не то чтобы там были какие-то предупредительные таблички на эту тему, просто сама обстановка это предполагала.
Сейчас Грожнян дорос (или наоборот?) до известной туристической достопримечательности. Никто уже не понимает, в чём состоит очарование этого места, но все туда едут, потому что в путеводителе написано что надо. Почему надо? Потому что в нём есть очарование. В чём оно состоит? В вашем, блин, отсутствии там. И не говорите мне, что я эгоист, вы не сообщите мне ничего нового.
Наше турне по местам былой славы было окончено. Мы воочию убедились в том, о чём и так многократно слышали со всех сторон: самые известные точки Истрии были настолько перенаселены туристами, что приезжать в них если и есть смысл, то зимой. К счастью, у нас в запасе была вся остальная Истрия, про которую большая часть туристов имеет смутное представление, и мы поехали в Буйе.
Но сам по себе Буйе хоть и далеко не так туристичен, как Мотовун и Хум, но всё же широко известен в узких кругах, и, установив его целевой точкой нашей поездки, мы свернули сначала с автобанов, а потом и с обычных шоссе, и передвигались по направлению к нему вдоль словенской границы местными извилистыми дорогами в полторы полосы шириной.
Вот здесь мы получили то, что хотели — нетуристическую Истрию по всей её красе. Деревни на десяток домов, водитель трактора, который вышел посмотреть на нашу машину, холмы, поля. Эти места были бы моим идеалом места жительства, если бы в центре одной из таких деревень располагался огромный продуктовый гипермаркет, а в соседнем здании — провайдер с хорошим оптоволокном. К сожалению, нельзя получить всё и сразу, экономическую целесообразность пока ещё не отменили.
Дороги в тех местах всё время петляли, и, если верить гугл-картам, одна из таких петель пересекала словенскую границу. Получалось, что дорога немного ныряла не территорию Словении, и тут же возвращалась обратно в Хорватию. Я был уверен, что это погрешность картографических данных, пока сам не увидел сетчатый забор с двумя воротами: одни — въезд на словенскую территорию, другие — выезд. Забор словенцы построили в период кризиса беженцев, и ворота были сдвижными, явно предполагающими возможность закрыть границу в этом месте, но кризис схлынул, и всё было открыто настежь, и в пределах видимости не было ни одного человека. Впрочем, в отдалении маячило здание погранперехода, видимо, для тех, кто всё-таки вознамерился попасть в Словению этим странным путём. Нам там делать было нечего, и мы въехали через одни ворота и тут же выехали через другие, проведя на территории Словении около минуты. Не знаю, можно ли считать это незаконным пересечением границы шенгенской зоны, но, как гласит старая немецкая поговорка, если преступления никто не видел, то его и не было.
В итоге мы всё-таки добрались до Буйе, который оказался чудесным маленьким городком, в котором, слава Кришне, не было никаких особенных достопримечательностей, за которыми сюда могли бы приехать толпы, так что туристов, если считать вместе с нами, в нём было шесть человек — я могу говорить об их числе точно, потому что не распознать туриста в таком месте довольно сложно.
Движимые своим обычным желанием забраться повыше и посмотреть на всё сверху, мы нашли какую-то башню, на которой были указаны часы работы, которые были вот прямо сейчас, но всё было закрыто, и направились к колокольне на центральной площади, чтобы проверить, нельзя ли залезть на неё, но она тоже была закрыта. Остальные две пары туристов занимались примерно тем же самым, так что мы постоянно сталкивались на немногочисленных улицах города, и уже кивали друг другу, улыбаясь, и как-то так получилось, что у колокольни мы оказались все одновременно; тут-то нас и отловил дед.
Дед, явно местный, шедший из магазина с пакетом продуктов, пытался нам что-то объяснить, но была небольшая проблема: он не говорил по-хорватски. На шесть человек нашей группы у нас было четыре языка, но дед не говорил ни на одном из них, изъясняясь исключительно на итальянском. Да, я слышал, что на Истрии так бывает, но до этого ни разу не сталкивался с этим лично. Это было забавно: находясь в Хорватии и зная хорватский, не иметь возможности полноценно коммуницировать с местным жителем.
— Иль торре! Иль кьяве! Ио поссо! — дед явно не собирался нас отпускать, пока мы не поймём, что он от нас хочет, и, собрав все знакомые корни, мы вшестером наконец-то по частям перевели его монолог. У него были ключи и от колокольни, и от башни, и он хотел от нас каких-то денег в размере карманной мелочи, чтобы сводить нас и туда, и туда.
Конечно, никто не отказался, и, конечно, никто об этом не пожалел. Мы как следует насмотрелись на Буйе сверху, после чего ещё немного прогулялись по его улицам, среди которых внезапно обнаружилась улица Максима Горького, и, после прекрасного обеда с трюфелями в замечательном ресторане, где мы были совершенно одни, отправились дальше.
По дороге Ксюша шантажом и угрозами понудила меня остановить машину в неположенном месте, совершить противозаконное вторжение на частную территорию, и там, на частной территории, устроить сеанс фотографирования нас с оливковыми деревьями. Конечно, территория была огорожена весьма относительно, а машина никому не помешала, но я всё равно чувствую себя соучастником преступления. К тому же, я не могу понять, чем эти конкретные оливковые деревья отличались от других, ради фотографирования с которыми не надо было никуда вторгаться, но, с другой стороны, я же не фотограф.
Мы двигались в сторону Пулы. Там располагалась вилла наших знакомых, коренных истрианцев, ныне живущих в Загребе, куда они пригласили нас без какой-то определённой цели, им, как и очень многим хорватам, просто нравится, когда дома гости. Мы ненадолго заехали к ним и разговорились про Истрию, которую они, конечно же, знали намного лучше нас.
— Вы не были в Водняне? Как же так? Обязательно побывайте, очень интересный город, его итальянцы построили, и до сих пор там всё такое итальянское-итальянское, очень интересно. Да тут совсем рядом же, и время ещё не совсем вечер, вот прямо сейчас и поезжайте!
Надо ли говорить, что мы на всех парах неслись в Воднян навстречу закатному солнцу. И этот город оправдал, и даже превзошёл все наши ожидания. Он действительно оказался настолько итальянским, насколько это вообще возможно посреди Хорватии.
Казалось бы, на Истрии, которая несёт на себе глубокий отпечаток итальянской культуры, так можно сказать про многие места. Отличия истрианских городов от итальянских часто кажутся неуловимыми, но именно здесь, в Водняне, их можно разобрать детально, за счёт наличия большого количества менее итальянских городков по соседству. Ещё более обшарпанные дома, которые, тем не менее, выглядят так, будто это элемент хорошо продуманного дизайна, а не просто от старости штукатурка отвалилась. Ещё более узкие улицы с ещё более плотной и высокой застройкой. И, к тому же, ещё более кривые, хотя я и не думал уже, что такое возможно. Множество мелких и крупных архитектурных деталей, но всё-таки главное, что отличает итальянский город от хорватского, это акустический фон.
Итальянский город всегда шумит. На его улицах всегда много людей, и среди них всегда много тех, кто что-то празднует. О, Джузепе, привет, рад тебя встретить, ты помнишь, сегодня же исполняется три года и два месяца с тех пор, как любимому спаниелю бабушки Лучии сделали операцию на лапе, он так хромал, бедняга, ты ведь помнишь, да? Почему бы нам не отметить это событие, а вот и как раз свободный столик прямо посреди улицы, несите нам вина и пасты, у нас большой праздник, смотри-ка, вон идёт Антонио, эй, Антонио, присоединяйся, у нас праздник, да какая разница, какой, позвони Луиджи и Николетте, пусть тоже приходят.
И уже не важно, что у бабушки Лучии никогда не было спаниеля, главное — это ощущение того, что происходит что-то торжественное. Поэтому акустический фон итальянского города всегда находится в мажорной тональности и вызывает желание что-нибудь отпраздновать прямо здесь и сейчас.
Мы с большим удовольствием провели бы в этом городе намного больше времени, но наступал уже даже не вечер, а вполне себе ночь, и нам нужно было возвращаться, ведь на следующее утро нужно было ехать домой. Мы попрощались с Бруно и с Истрией и поехали в Загреб, с его круглосуточными супермаркетами, огромными торговыми центрами, трамвайным сообщением и множеством мелких и крупных фирм, производящих и продающих всё, что угодно, от подарочной упаковки до 3D-принтеров. Почему я перечисляю блага цивилизации? Потому что это то, чего мне не хватает на Истрии, точно так же, как в Загребе мне не хватает истрианской размеренности и, отчасти, итальянского веселья. Нельзя иметь всё и сразу и совместить несовместимое, но можно жить там, где тебе доступно и то, и другое, стоит только пожелать. Пожелать и не забыть заправить машину, конечно же.
В календарный день годовщины нашей свадьбы, который мы заранее отпраздновали на Истрии, мы всё-таки выбрались в ресторан. Я выбрал из винной карты какое-то знакомое красное, которое мне особенно нравилось, но официант осторожно предложил, с учётом выбранных блюд, взять вместо него истрианскую Мальвазию. Само собой, мы согласились не раздумывая.